Трое и боги [= Трое и Дана] - Юрий Никитин

– Пройди… дальше…

Подбежала Лиска, села на землю, голову Воина положила на колени.Из сумки достала золотой кубок, а хмурый Мрак налил из баклажки медовухи вирия.Лиска вложила кубок в слабеющие пальцы Воина:

– Выпей! Это вино героев.

Слабеющая струйка крови текла изо рта Воина. Он бледноулыбнулся.

– Я всегда мечтал умереть вот так… С кубком хорошего вина…на коленях красивой девушки…

Губы перестали двигаться, а глаза недвижимо смотрели вгрозное небо. Лицо без кровинки, но спокойное и мужественно-красивое. Таргитайзаплакал навзрыд, не стыдясь слез. Олег отвел глаза. Певец страшится, и не зря,что не сумеет вернуть долг. Как Воину, так и тем другим, кто жертвовал собой,чтобы они могли пойти дальше.

Их прижали к стене, враги пока что разбивались, как волны оберег. Но волны рушат и самые крепкие скалы, дай срок, а тут уже руки немеют, аватные ноги оскользаются в лужах крови. Враги же, озверев, взбираются на ещетеплые трупы и даже на раненых, стараются ударить сверху.

Мрак скалил зубы, уже не ругался, дыхания не было, ударыстановились все реже.

– Укажите, кто сказал, что мне нравится драться? Я плюну емув глаза!

– Мрак, – сказал Таргитай, который дрался бок о бок, дажевыдвигался вперед. – Надо, Мрак!

Золотые волосы слиплись от пота. Левое ухо было в крови,красная струйка текла по шее. Олег отбивался скупо, в глазах был страх, нотолько он из троих оставался без царапинки, кровь на нем была чужая. Даже Лискедосталось, хотя и краешком.

– Ну, ежели даже Тарх говорит, что надо…

От ручья раздались крики. Воины Ящера повернули головы. Изводы, весь в каскаде брызг, выбежал в сверкающих доспехах высокий воин. Из-подшлема глядело юное безусое лицо. Золотые волосы слиплись, синие глаза блестели,как лед под солнцем.

– За жизнь! – крикнул он страшным голосом.

Невры невольно отступили, когда он прыгнул в самую гущусхватки. Огромный меч заблистал как молния, в лязге и звоне враги падали, кактрава под косой, как кустарник под натиском тура.

Мрак тяжело дышал, глаза выпучил, секира бессильно уткнуласьострием в землю. Таргитай и Олег прислонились к камню, дышали натужно. Ногидрожали, а голос прерывался:

– Кто ты, юный богатырь?

Юноша разил и крушил, а когда перед ним не осталосьпротивников, догнал убегающих, одним ударом поверг на землю. Таргитай вскрикнулпредостерегающе: сзади приподнялся раненый, готовился метнуть копье. Юношамгновенно закрылся щитом, в два прыжка оказался рядом. Острый клинок оборвалжизнь степняка.

– Как тебя зовут?

Юноша с любовью и преданностью смотрел на Таргитая.

Улыбка у него была чистая, открытая.

– У меня еще нет имени.

– Нет? – У Таргитая глупо отвисла челюсть.

– Все еще нет, – ответил богатырь.

Мрак качал головой. У одного героя имя есть, но не назвал,погиб безымянным, а у этого нет вовсе… Что за шутки выкидывает мир напоследок?

Юноша попятился. На юном румяном лице было острое сожаление.Синие глаза часто заморгали, словно удерживался от слез. Отступил еще раз, неотрывая любящих преданных глаз от Таргитая. Ноги оказались в воде. Мраккрякнул, а Олег задержал дыхание. Юноша начал быстро меняться!

Доспехи превратились в белую полотняную одежду, юноша сталменьше ростом, еще меньше, из подростка превратился в ребенка, тот уменьшался,и вот уже крохотный, голенький, со счастливым смехом окунулся с головой. Вструях воды мелькнули белые женские руки, закрутился водоворот, поднимаязолотые песчинки, и все исчезло.

Таргитай с мукой смотрел вслед исчезнувшему ребенку. Мракоткашлялся, сказал в пространство хриплым голосом:

– Кто-нибудь хоть что-то понимает?

Олег сказал тихо:

– Ты разве не заметил его глаза? И золотые волосы?

– Вылитый Таргитай, – согласился Мрак.

– Только нос и скулы от Зарины.

Мрак опешил:

– Ты что? Она ж утопла!

– Кто знает, во что превратилась там, в глубине… Еслиребенок вылупился в реке, а то и в море могло отнести, как выметавшую икрурыбу.

– Ну и что?

– А речка вовсе в Данапр впадает. А там у Тарха, еслипомнишь, тоже знакомая есть.

Мрак покачал головой:

– Не сходится. Зарина утопла пять месяцев тому.

– Ну… не знаю, – сказал Олег, уже сердясь. – Зарина моглаумолить богов… или кого-нибудь, кто может… Словом, раз грядущее зависит отсегодняшнего боя, чтобы ее будущий сын хоть чем-то… Ладно, тебе не над чемголову больше ломать? Вон новые скачут!

Подхватив все еще оглушенного Таргитая, поспешно отступилиза скалу, пригнулись. Конница пронеслась мимо, не обратив внимания нараспластанные в крови трупы.

Обливаясь кровью, Громобой увидел сквозь красную завесу вглазах, как последний из огненных гигантов рухнул на землю.

Правая рука висела, перебитые кости в плече торчали наружу.А в левой не было сил смахнуть кровь, заливавшую глаза.

Он с трудом поднял чужое копье, чувствуя, как с каждыммгновением жизнь покидает изрубленное тело. Навалился, всадил копье тупымконцом глубоко в истоптанную землю. В глазах потемнело, чувствовал смертельныйхолод. Почти ничего не видя, на ощупь повернулся, уперся спиной в острыйнаконечник. В черноте над ним двигались исполинские фигуры. Он ощутил на лицеветер от невидимых крыльев. Чей-то странно знакомый голос медленно иторжественно назвал его имя.

– Иду, – сказал он замерзающими губами. – Наконец-то…

Когда оставшиеся враги побежали, Мрак оглянулся. Глазаполезли на лоб.

– Громобой… Он все еще сражается!

– Как ему… удается? – пропыхтел Таргитай. – Он… не человек…что ли?

– Видать… в самом деле… в старину покрепче…

Мрак смотрел завистливо.

Вдали, в узкой долине, на прежнем месте, загораживая врагуединственную дорогу, стоял грозный Громобой. Одни пытались прорваться черезЛес, минуя несокрушимого лесного богатыря, но оттуда из-за деревьев дрягва билаих, как уток, стрелами, другие прыгали в реку, пробовали справиться с бурнымтечением. Почти никто не выбрался на берег, а редких одиночек сбрасывалиобратно копьями набежавшие поляне.